1889.08.20 - Е. Г. Мамонтовой.

          Е. Г. Мамонтовой.

Киев, 20 августа 1889 г.

          <...> Как Вы успокоительно обрадовали меня Вашим письмом. Я сам так счастлив, что отношения наши не испорчены, чего признаюсь — я очень опасался. Отправляясь в Москву, я никак не представлял, что встречу такой теплый прием с Вашей стороны. Я думал, что последние годы, так различно пережитые нами, невольно сделают нас чужими друг другу, казалось, что о многом придется говорить на разных языках. И — слава Богу, мои опасения, совершенно естественные в моем положении, не сбылись! Вот я теперь и радуюсь, что, может быть, будет с кем перекинуться ободряющим словом в иные минуты невольной усталости и ослабления духа¹. Вы удивительно хорошо сказали, что моя работа — «путь к свету». Только это убеждение и поддерживает на этом подчас невыносимо тяжелом пути. Ради этого света нужно забывать всякие надавливания судьбы, все «жизни мелочные сны», забывать свои личные силы... Какое мне дело, велик мой талант или мал — отдавай все! Отдавала же Евангелевская вдова последнюю лепту Богу² — отдавай и ты...
          Вот как раз я теперь занят писанием образа самого центра этого света — я опять ищу лик Христа — немалая задача, задача целых веков! Искания мои в соборе, конечно, слабая попытка найти Его образ, но я, истинно верую, что именно русскому художнику суждено найти образ Мирового Христа. До сих пор все-таки русские художники наиболее успели в этих поисках после византийцев, конечно (Христос Равенны и Палермо). Христос остальных западных европейцев всегда личный! Христос Тициана, Леонардо да Винчи и др. или же совсем безличный, как Рафаэль и Микеланджело. Христос, конечно, неизбежно должен быть личен, но личное представление его должно возвыситься до Мирового представления его, т. е. всему Миру он должен неизбежно представиться таким, а не иным, и личное представление отдельного художника должно, наконец, совпасть с этим Мировым представлением (его). Христос Палермо, несомненно, уже несет черты мирового представления — хотя это Христос Страшного Суда. У нас же при многих личных представлениях его художниками (Крамской, Ге, Поленов) уже в народном Христе предчувствуются мировые его черты. Иванов³. соединяя черты византийского Христа с народным, доводит эти мировые признаки Его до некоторой осязаемости, хотя и несколько односторонне. Христос Иванова все-таки лучший Христос всей Европы за несколько веков. Задача найти образ Христа, по-моему, — задача всего европейского искусства, а русского — в особенности. И как радостно, что у Искусства нашего такой великий идеал — есть чем жить. Поставляя Христа световым центром задач искусства, я не сужаю области его, а, скорее, расширяю. Нужно надеяться, что уверуют наконец художники, что задача искусства не одно отрицание добра (наше время), но и само добро (образ его проявлений). А так как в мире все добро зело создано, то вся красота мира во всех созданиях, имеющих образ, будет предметом искусства. И так как наивысшая для нас красота есть красота человеческого образа и величайшее добро есть добро человеческого духа (отражение Бога), то и идеалом искусства должно стать наибольшее отражение духа в человеческом образе. А где же и когда же Дух Божий отразился полнее, глубже, шире и могущественнее в человеческом образе, как не в Христе?!⁴ Да, задача великая и невообразимо трудно достижимая. А мечтать, что мы достигнем выполнения этой задачи, мы вправе и даже должны, через это и жить будем!
          «Апокалипсис»⁵ покуда у меня только еще мало-помалу выясняется, но скоро, вероятно, примусь и за выполнение.
          Елизаветы Матвеевны Ободовской⁶ я не видел, говорят, она была в соборе, но без меня — очень жалею. Жаль тоже, что с Нестеровым мы так разъехались⁷. Познакомиться с ним я бы очень желал. Я Вам говорил, что получил от него письмо по поводу моего «Царевича»⁸ такое ободряющее, что никогда его не забуду. Поклонитесь от меня Нестерову и скажите, что я его письмом глубоко тронут. Как-то живет теперь наш Василий Дмитриевич — не откажите сообщать иногда о нем. <...>

¹Мамонтовы оставались с Васнецовым близкими друзьями как в радости, так и в горе. Выражая свои дружеские чувства к Васнецову, Мамонтов писал в 1881 г.: «Я очень желал бы, чтобы Виктор Михайлович, которого я знаю за искреннего и деликатного человека, относился к нам с полным доверием, т. е. по-дружески или по-товарищески, сообщая как радости, так и нужду» (ОР ГТГ, ф. 66, ед. хр. 88, не опубл.). Поэтому, когда В. М. Васнецов приехал в 1889 г. отдыхать в Абрамцево, Мамонтовы были очень рады его видеть после разлуки. Е. Г. Мамонтова писала 29 июля 1889 г. Е. Д. Поленовой: «Вчера приехал Васнецов. Производит очень хорошее впечатление, серьезно настроен, видно, живет своей работой. Я ему очень рада. Конечно, мы с ним первым делом в церковь и там фантазировать насчет того, что нужно будет со временем еще написать, сделать и т. д. Нашим производством он очень интересуется, по относится как и прежде». 2 августа 1889 г. в письме к Е. Д. Поленовой она сообщала: «...весь день провела с Васнецовым и, конечно, весь день прошел в разговорах <...> Я нахожу, что он как художник идет вперед (конечно, не говорю о технике, в этом я не судья), он весь полон замыслов и надежд» (Е. В. Сахарова. В. Д. Поленов. Хроника, с. 432). С Е. Г. Мамонтовой Васнецова сближала общность взглядов на жизнь: «...у меня всегда было очень много с ним общего в стремлениях и понимании жизни, то есть цели жизни» (Е. В. Сахарова. В. Д. Полепов. Хроника, с. 432).
²Бедная вдова по евангельской легенде положила в жертвенник перед храмом свои последние деньги — две лепты (лепта—1/4 коп.).
³Имеется в виду работа Александра Андреевича Иванова (1806—1858) над картиной «Явление Христа народу» (1837—1857, ГТГ).
⁴См. об этом примеч., ч. I, 1887 г., № 8.
⁵Первоначальный эскиз «Апокалипсиса» у В. М. Васнецова датируется 1887 г. (х., м., ДМВ). Во Владимирском соборе исполнен не был.
⁶Елизавета Матвеевна Ободовская — художник-декоратор.
⁷Михаил Васильевич Нестеров (1862—1942) вернулся 20 августа 1889 г. из путешествия по Франции и Германии в Россию и приехал в Абрамцево, а Васнецов в это время был уже в Киеве. 7/19 августа 1889 г. Нестеров писал родным из Дрездена: «Остроухов меня порадовал тем, что сообщил, что в Москве (в Абрамцеве) сейчас живет В. М. Васнецов, которого я, вероятно, увижу по приезде в Москву» (М. В. Нестеров. Из писем, с. 37). Нестеров познакомился с В. М. Васнецовым уже в Киеве в марте 1890 г., став его ближайшим помощником в работе над росписью Владимирского собора. С 1890 по 1895 г. Михаил Васильевич Нестеров создал в соборе ряд живописных произведений. Им были написаны по собственным эскизам: «Рождество Христово» и «Воскресение Христово» (запрестольные образа двух приделов), «Богоявление» (в крестильне), образа — «Богоматерь», «Христос», «Борис и Глеб» (на хорах в иконостасе северного придела), образа — «Богоматерь», «Христос», «Св. Михаил» и «Св. Ольга» (на хорах в иконостасе южного придела), образа — «Св. Варвара», «Св. Константин», «Св. Елена», «Св. Кирилл и Мефодий», «Св. Арсений», «Св. Филарет» (в царских вратах обоих приделов). Определяя влияние Васнецова на его творчество, Нестеров писал А, А. Турыгину 23 января 1928 г.: «Таким образом, во времена Владимирск[ого] собора и до Мар[фо]-Мар[иииской] обители — я лишь с храмовой росписью как-то в стиле, в подходе к стилю, к внешнему его проявлению был не свободен от В[иктора] М[ихайловича]. Вот и все». (М. В. Нестеров. Из писем, с. 271). В 1925 г. Нестеров создал портрет В. М. Васнецова (х., м., ГТГ), незаконченный портрет М. В. Нестерова работы В. М. Васнецова хранится в Доме-музее В. М. Васнецова (1926, х., м.). Нестеров писал о Васнецове: «Виктор Михайлович Васнецов был истинным художником и никем и ничем иным быть он не мог. Он прожил хорошую, честную, трудолюбивую жизнь — и его ли вина, что жизнь эта сложилась, быть может, не так, как она мерещилась в пору молодости его огромного таланта, и что он дал не все, что ждало когда-то от этого таланта русское общество? И то, что оставил нам Васнецов в наследство, не всякому удается оставить. Наследство это еще не раз будет в корне пересмотрено, и я верю, что Родина на-ша, столь беззаветно им любимая, еще много раз помянет его добрым словом своим...» (М. В. Нестеров. Давние дни. Встречи и воспоминания. М, 1959, с. 99).
⁸Речь идет о картине В. М. Васнецова «Иван-царевич на Сером волке».

В. М. Васнецов. Книжная лавочка. 1876.

В. М. Васнецов. Портрет А. М. Васнецова, брата художника. 1872.

В. М. Васнецов с родными и близкими. 1906.