1889.08.20 - В. Л. Кигну.

          В. Л. Кигну¹.

[Киев], 20 августа 1889 г.

          Милый Владимир Людвигович, никак не ожидал, что Вы вспомните меня и где же? В Париже, где теперь можно, я думаю, решительно все забыть, и отца, и мать, и род, и племя. Башня Эйфеля — Вы правы — совсем сказка Жюль-Верна² — этого гения французов, да и всей Европы, чего, конечно, никто не подозревает теперь — вероятно, и никогда никто не будет подозревать.
          А выставка? Это, я думаю, нечто ужасное по своей бесконечности, по необозримому скоплению богатства, труда, культуры (!), гения, таланта. Я представляю непременно, что это должно ужасать, ибо куда же дальше идти? Что же еще остается доделывать? А между тем люди пойдут еще и еще дальше. Господи! Да это уже совсем страшно! Непременно, должно быть, будут людей есть! А весело в Париже — черт возьми — как весело! Ну а вот в Киеве не ахти как весело — и погода дождливая и сумрачная, и на душе — сумрачно и дождливо. А работа в соборе идет и идет, пар доведен до наивысшего давления, поршни изо всей силы двигаются, маховые колеса размахивают! А мы — сверху вниз — снизу вверх! Постоянно нужно из воображения — а то и из души — выколупывать и прилеплять к стене то глаз, то нос, целую голову, руку, палец, кусок одежды, ноздрю, травку. Ух! Я не выдержал наконец и вышвырнул себя в Москву на две недели. Вздохнул капельку и — снова — в упряжь! А куда кривая вывезет! — все-таки неизвестно. Вы — спасибо Вам от души — поддерживаете мечту, что из всего этого выйдет толк и даже большой толк... Ох, дай-то Бог! Знаю только одно: не могу не работать того, что работаю и не могу иначе — как только так, как работаю.
          Семья Праховых в Крыму, кроме Адриана, Аполлинарий в Крыму тоже. Он мне поручил выслать Вам портрет фот[ографический] Бородина³, который теперь у меня, но я его Вам не высылаю, ибо жду Вас в Киев и тогда вручу лично — так-то надежнее. Сведомский с Котарбинским здесь и работают, конечно, на оба конца. Сведомский (Пав[ел]) уезжает на днях в Париж — задаст там фейеру ресторанщикам — так им и надо — не корми лягушками!
          А Вы с Алек[сандром] Ва[сильевичем]⁴ обещались летом в Киев — теперь, стало быть, на Вас плохая надежда — будем, впрочем, надеяться, что у Вас обоих хватит честности исполнить свое обещание.
          До сих пор я — скотина — не поблагодарил Вас за книгу «Мы»⁵. Все рассказы я знаю, кроме «Двух приятелей», и этот рассказ мне очень нравится по своему живому нервику. Ваш стиль рассказывать положительно отличается от остальных писателей теперешних, в нем много своеобразной и художественной жизни. Жду, жду очень от Вас большого труда — помогай Вам Бог! Кривошеину большой по[к]ло[н] — не черкнет ли и он мне что-нибудь.

Ваш весь В. Васнецов.

¹Владимир Людвигович Кигн (псевдоним: Дедлов, 1856—1908) — писатель и журналист, друг В. М. Васнецова. Написал статью о работах Васнецова во Владимирском соборе, которая была напечатана в книге «Киевский Владимирский собор и его художественные творцы» (Вопросы науки, искусства, литературы и жизни. М., 1901, № 25, с. 21—74), и статью «Эпические картины Васнецова» — «Новое время», 1901, № 8947, 23 января.
² Жюль Верн (1828—1905) был одним из самых любимых и читаемых писателей в доме Васнецовых.
³Очевидно, имеется в виду фотография с портрета композитора Александра Порфирьевича Бородина (1833—1887), выполненного An. M. Васнецовым.
⁴Александр Васильевич Кривошеий — сотрудник канцелярии посольства России в США, Польше и других странах, с 1908 г. — министр земледелия и землеустройства, друг В. М. Васнецова и В. Дедлова.
⁵Речь идет, очевидно, о книге В. Дедлова «Мы. Беллетристические этюды» (Спб., 1888).

Эскиз часовни абрамцевской церкви. 1891 г. Бум., акв., кар. ДМВ.

Мороз (в тулупе) Васнецов В.М.

Андрей Боголюбский. 1885-1896.