1901.11.18 - А. П. Ланговому.

          А. П. Ланговому.

[Москва], 18 ноября 1901 г.

Глубокоуважаемый Алексей Петрович.

          Мне чрезвычайно приятно, что Вы так чутко относитесь ко всему, что касается искусства вообще и в частности даже моей личной деятельности. Статью в «Мире искусства» я наконец прочел¹. Она написана действительно, по-видимому, искренно. Хотя мне жаль все-таки, что автор не совсем глубоко отнесся к Иванову, благодаря слишком резкому и не вполне строго обоснованному рассуждению Бенуа² о национализме Иванова. Иванов глубоко национален; но не совсем с той стороны, как утверждает Бенуа. Во всяком случае, приятно видеть, что редакция «Мира искусства» ищет правильного пути для разрешения острых вопросов. <...>

^1-2Имеется в виду статья Д. В. Философова «Иванов и Васнецов в оценке Александра Бенуа». — «Мир искусства», 1901, № 10, Художественная хроника, с. 227—233. Статья Философова появилась в связи с выходом первого выпуска книги Александра Николаевича Бенуа (1870—1960) «История русской живописи в XIX веке». В своей статье Философов писал: «Признав в Иванове воплотителя религиозных идеалов русского народа, а в Васнецове представителя фальшивого академизма — г. Бенуа впал, по-моему убеждению, в резкое противоречие с действительностью...». Сравнивая Иванова и Васнецова, Философов отмечал: «В то время как эскизы Иванова представляют собою громадный сырой материал, в котором кропотливый знаток-любитель (и среди них, конечно, первый Васнецов, столь высоко почитающий Иванова) найдет гениальные проблески даровитого художника, иконопись Васнецова есть факт, есть законченное целое, представленное на суд истории, на суд всего русского народа». Отвечая на статью Д. Философова, А. Бенуа написал статью «Ответы г. Философову». — «Мир искусства», т. VI, 1901, № 11—12, художественная хроника, с. 301, 307—308. В ней Бенуа настаивает на своей точке зрения. «Да неужели г, Философов действительно думает, что Васнецов угадал и оживил в этих легкомысленных парафразах, если не пародиях древней иконописи — «символический язык церковной мудрости». Настойчивые выступления Бенуа оказали влияние на формирование мнения некоторых художников о Васнецове. Показательно в этом плане отношение к творчеству Васнецова A. П. Остроумовой-Лебедевой. В дневнике 1898 года от 9 октября она пишет: «Васнецов производит глубочайшее впечатление своею силою творчества и глубоким, чисто русским миросозерцанием <...> Это первый художник с такой полной, цельной натурой, которого я встречаю в моей жизни. Какая простота и искренность и глубина чувства. Он безгранично объективен, как может и должен быть объективен великий художник, и вместе с тем этой самой объективностью высказывается его натура; он в своих произведениях характерен в высшей степени; уж его не смешаешь ни с кем из всех художников земли, а потому его можно назвать безгранично субъективным». 29 августа 1903 г. она делает пометку на полях той же страницы дневника: «Я совсем не так теперь отношусь к Васнецову; я его мало ценю; не высоко ставлю всю его религиозную живопись, все его творчество; побывав за границей и повидав настоящее высокое искусство, он сделался крошечным в моих глазах, и я только несколько люблю его «Аленушку» (ОР ГПБ. ф. 1015, ед. хр. 45, л. 2, не опубл.). Мнение А. Бенуа поддерживал B. А. Серов: «Читал твою статью. Мне очень нравится». <...>
Между прочим, Философов находит перенесение В. Васнецовым его аленушек и берендеев на стены храмов за явление положительное в живописи православия. Иногда и, правда, это мило — не перемиловидничать бы, вот беда только, и эта беда есть». (ОР ГТГ, ф. 137, ед. хр. 1530, л. 17, не опубл.).

Меню обеда 27 мая 1883 года Васнецов В.М.

Песнь о Сольгаре Васнецов В.М.

Берендейки Васнецов В.М.